Ребёнок двух лесбиянок: одна оплодотворена неизвестным продавцом спермы, вторую используют в качестве инкубатора. Ребёнок живой женщины и мёртвого мужчины – её оплодотворили семенем, взятым уже у его трупа. Произведённый при помощи медицинских манипуляций ребёнок, чтобы поставить больному брату «запчасти от производителя». И химерические гибриды людей с животными, чтобы подпитывать индустрию трансплантации органов.
Ещё два года назад, когда во Франции обсуждали самый чудовищный закон о биоэтике в мире, я писал об этом. И тогда же я упомянул дьявольское искушение делать человека в пробирке по образу и подобию чьих-то желаний, чьих-то безумств и особенно – чьего-то прометеевского бунта против порядка всего сущего и его Творца: искушение изменить то, что изменению не подлежит, а именно – создавать синтетических гомункулусов. Именно к этому всегда стремились алхимия и магическое мышление.
Прошло время, и Франция продолжает в том же духе. Теперь там есть люди, желающие применить уникальную способность человека – воображение, чтобы создать извращённые утопии, в которых беспорядок торжествует, царства разрушаются, а разрушение царствует.
Теперь Франция заявляет, что мужчины тоже могут быть беременны и, следовательно, могут делать аборты. Французские радикалы думают, что в их власти делать из реальности всё, что им вздумается. Суть дела, на самом деле, не в том, чтобы породить жизнь: речь идет исключительно о доказательстве технической возможности создать живое, чтобы иметь бессмысленную техническую возможность уничтожить его по своему желанию. Всё это – как упражнение во всемогуществе. Как изменить педали в зависимости от цвета платья.
Очевидно, что, поскольку реальность не обманешь, мужчина, который рожает и делает аборт, – это иллюзия, это мошенничество. Речь идёт о трансгендере, т.е. о женщине, заявляющей, что она мужчина. И всё же это иллюзия, которую может увидеть в подлинном свете только тот, кто всё ещё верит, что существует реальность, реальность вещей, со своей истиной, истиной вещей, и со своей природой, нормативной природой сущего. Только в этом случае мужчина, рожающий и делающий аборты, – это очевидная уловка.
Но те, кто не признает реальности, кто думает, что реального не существует, что реальное – это то, что мы сами придумали в меру своего желания и фантазии, верят, что они действительно получили мужчину, который рожает и делает аборты. Для радикалов, думающих, что женщина, которая называет себя мужчиной, а затем рожает или делает аборт, создаёт тем самым «реальность» рожающего или делающего аборт мужчины, ничто не прочно. Поэтому
такой популярный журнал, как Teen Vogue, может, придавая отклонениям видимость нормы, рассказывать о видео под названием «Мой аборт спас мне жизнь», в котором Казембе Мёрфи Джексон, активистка, считающая себя мужчиной, объясняет, как аборт спас «его» от самоубийства. Разумеется, отсутствие кавычек вокруг слова «активист» и все мужские местоимения в данном случае – это фарс от журнала Teen Vogue, поскольку человек, о котором идёт речь, способный родить и сделать аборт, – это женщина, только женщина и ни кто иной. Но именно это и является здесь ключевым!
Именно здесь сегодня происходит революция, это и есть транс-мышление. Транс-мышление – это не мышление трансгендеров и транссексуалов, это даже не идея о том, что ничто не должно быть твёрдым. Это идея, что реальности не существует самой по себе, а всё вокруг – лишь отражение того, что человек вообразит. Ослы летают, мужчины рожают и делают аборт. Чудовище Франкенштейна – это не воображаемое существо, магически созданное в котле чародея.
Оно уже здесь, шатается посреди нас, оно победило. Оно обитает в транс-мышлении, питается реальностью, ломая её измельчая и пережёвывая, как Полифем – спутников Одиссея. Человек – это его собственная идея о себе самом, и никакой факт не может этого опровергнуть. Радикалы будут продолжать доказывать, что женщины, считающие себя мужчинами, – это действительно мужчины, которые могут делать аборты, и тем самым фальсифицировать реальность, не прислушиваясь ни к разуму, ни к фактам.