Есть вещи, о которых проще не задумываться. А уж если задумался, то проще вслух не говорить. «Меньше знаешь – крепче спишь», как говорит народная поговорка. Мужчинам проще не задумываться о том, что такое аборт. Даже если ты – лично ты – точно знаешь, что от тебя никто аборт не делал; даже если ты готов вылезти из кожи вон, чтобы обеспечить всем своим детям минимальный достаток, – можно ли спать спокойно, зная, что именно происходит каждый день со множеством женщин и их детей? Ведь мужчина – это защитник. В первую очередь, своей семьи, но затем и всех тех, кого некому защитить.
И женщинам проще не задумываться о том, что такое аборт. Даже если лично они аборта не делали. А уж если делали… Как говорит один из героев фильма, врач: «Я говорю им, что это лишь сгусток клеток, а потом мы с санитаркой старательно прячем таз, чтобы женщина не увидела, что в нём лежит». А в другом эпизоде героиня фильма, взрослая женщина, сделавшая аборт, объясняет старшекласснице перед УЗИ плода: «Главное – на экран не смотреть». Отвернись, не смотри, закрой глаза – и ты не увидишь того, что на самом деле знаешь и так. Мужчине не смотреть – просто; женщине – сложнее. Но в глубине души мы все понимаем, о чём идёт речь.
Перед началом фильма его креативный продюсер, Александра Машкова-Благих, сказала со сцены: «Об абортах принято молчать. Именно поэтому они и происходят. Этот фильм снят по запросу общества и на деньги общества. Он разрушит заговор молчания». А после фильма, когда шло обсуждение, к открытому микрофону вышла молодая девушка – на вид не старше двадцати лет – и сказала: «Нам, молодёжи, очень трудно об этом говорить. Поэтому я хочу, чтобы как можно больше моих ровесниц посмотрели этот фильм».
Молодёжи говорить об этом трудно; нам, людям средних лет, – трудно; пожилым – ещё труднее. Но от того, что мы не будем говорить, аборты никуда не денутся. Впервые в истории аборты были легализованы при Ленине – фильм как раз и вышел к 100-летию их легализации. И если сейчас – после того, как четыре поколения выросли в стране, где аборты стали чудовищной «нормой» – говорить о них трудно, остаётся прибегнуть к другим способам «разрушить заговор молчания». И здесь, заимствуя знаменитые слова того же Ленина, «из всех искусств для нас важнейшим является кино». Хочется надеяться, что фильм «Право выбора» дойдёт до больших экранов в различных городах России, а со временем будет показан по телевидению и в интернете.
«Право выбора» – первый полнометражный фильм, снятый Еленой Пискарёвой. Деньги на этот проект, как уже говорилось, люди собирали всем миром. Несмотря на эти два обстоятельства, к съёмкам удалось привлечь замечательный актёрский состав: двое заслуженных артистов Российской Федерации – Ирина Пегова и Анжела Белянская, лауреат премии «Ника» Борис Каморзин, лауреат Государственной премии в области литературы и искусства Елена Панова. Одну из главных ролей – забеременевшей старшеклассницы Юли – сыграла молодая, но уже опытная и популярная Валентина Ляпина.
Многие актёры говорили перед фильмом, почему согласились участвовать в съёмках: потому что тема абортов важная, а сценарий убедил их, что в фильме задумано показать её во всей сложности и мучительности, без излишне прямого морализаторства. И это действительно удалось. Параллельно с сюжетными линиями двух главных героев – главврача роддома и беременной старшеклассницы – фильм показывает отдельными штрихами, словно на картине импрессионистов, чью-то боль и чьи-то судьбы, ставя вопросы, но не давая ответа.
Одна женщина показывает соседке по палате фото с телефона:
– Я вот в этот отель поеду.
– А что беременная ехать не хочешь?
– Тогда пить будет нельзя. А там всё бухло в стоимость включено.
А у другой слёзы в глазах: «Я мать-одиночка с двумя детьми, мы еле концы с концами сводим. Это была случайная связь, у него своя семья и дети!» У третьей сожитель толком не работает, а четвёртая не хочет третьего ребёнка, потому что муж её и двух дочек не любит, ей с детьми не помогает… но потом оказывается, что муж работает с утра до вечера на износ, чтобы обеспечить жену и двух дочек всем необходимым, и очень хочет сына. Два человека, любящих друг друга и своих общих детей, но очень уставших, каждый по-своему, находят, наконец, благодаря перинатальному психологу, время обнять друг друга, поговорить, вновь признаться друг другу в любви. И, видимо, принимают третьего ребёнка.
На протяжении всего просмотра я невольно сравнивал фильм «Право выбора» с американским фильмом об абортах «Незапланированная». Русская кинематографическая школа, опирающаяся на русскую классическую литературу, конечно, отличается от американской. Сюжет фильма имеет классическую русскую завязку: сравнительно молодой, образованный и энергичный человек становится начальником над коллективом, воспринимающим его как чужака, и начинает ломать устоявшиеся косные порядки.
В данном случае, главный герой – сорокапятилетний хирург Олег Волков, профессионально и финансово состоявшийся, к тому же отец четверых детей («У нас как всегда было? Двое детей – норма, трое – гражданский подвиг, а четверо – сумасшествие», – скажет по другому поводу, вспоминая позднесоветскую эпоху, самая старшая из врачей). Волков никогда раньше не работал в гинекологии, но его назначают главврачом роддома. Он сразу же обнаруживает, что врачи давят на женщин, подталкивая их к абортам, а нередко – даже идут на нарушение закона, делая аборты на поздних сроках по «липовым» медицинским показаниям. К тому же никто не выдерживает требуемой законом «недели тишины», не предоставляет женщинам возможность послушать сердцебиение их ребёнка, не предлагает консультацию с перинатальным психологом. Волков пытается изменить ситуацию.
Отличается и финал: если «Незапланированная» кончается типично американским счастливым концом, пусть даже локальным, – абортарий в городке сносят, а на его месте устраивают мемориал нерождённым детям – то у «Права выбора» финал открытый. Мы так и не узнаем, что ждёт Олега Волкова: останется ли он на своей должности или проиграет свою битву против сложившейся системы, но мы видим, что сломать его не удалось и – главное – что врачи роддома, вначале встретившие его в штыки, стали его командой и больше не хотят делать аборты.
Но главное: различны российская и американская системы организации здравоохранения, показанные в двух фильмах. Главная героиня «Незапланированной», Эбби Джонсон (в отличие от Олега Волкова – реально существующий человек, наша современница), работает в абортарии Planned Parenthood (Федерации планирования семьи), что принципиально отличается от ситуации, когда, как говорит Олег Волков своим коллегам: «Вы за день убиваете шестерых детей – и идёте на ночное дежурство спасать жизнь седьмому».
Создатели фильма, конечно, не могли предсказать, что за неделю с небольшим до его премьеры тёзка главного героя, главный репродуктолог Минздрава, доктор медицинских наук, профессор Олег Аполихин, выступит с предложением передать функцию производства абортов в специальные учреждения:
«Я считаю, что это должно делаться не в медицинских учреждениях, для этого должны быть созданы абортарии, <…> это не медицинская помощь. В чём помощь здесь? Заставлять врача, чтобы он участвовал в этом греховном (для верующих людей) деле, в убийстве? Сегодня он операцию делал — жизнь спасал, а тут пришла женщина, и надо убивать. Многие врачи не хотят этого делать, у них должно быть право выбора. В этих учреждениях, абортариях, должны работать люди, которые с этим согласны, такие абортмахеры, но это уже, извините, не врачи. Это люди с медицинским образованием».
Но проблема назрела и перезрела, поэтому о неприемлемости сложившейся практики и высказались независимо друг от друга настоящий профессор медицины и киногерой. В фильме «Право выбора» Олег Волков говорит одной из врачей в своём роддоме: «Сколько я с Вами работаю, никогда от Вас не слышал слов «ребёнок», «малыш», «младенец», а только «плод», «эмбрион», «зародыш». В другой сцене он бросает в сердцах своим коллегам: «Вы зачем когда-то пошли в акушерство? Вы врачи или палачи?».
Кстати, профессор Олег Аполихин тоже был на премьере фильма и, выступая после фильма, не стеснялся слёз.
Конечно, многие врачи акушеры-гинекологи – это достойные люди, ежедневно спасающие жизни и помогающие детям увидеть свет Божий. Но то, что со многими женщинами в роддомах обращаются унизительным и оскорбительным образом, – тоже секрет Полишинеля. «Что кричишь? Больно? А зачинать было не больно?» – подобные вопросы, только в более грубой форме, слышали в родах очень многие женщины. И, что намного хуже, у нас есть все основания считать, что в роддомах врачи систематически убивают недоношенных младенцев. Откуда берётся такое отношение? Ровно от того, что одни и те же люди по закону должны поочерёдно спасать детей и убивать их.
В обоих фильмах показано, как устроена система финансирования абортов. Хотя в России и в США эти системы существенно различаются, но в главном они схожи: зарплата врача зависит от количества сделанных абортов, поэтому ему выгодно колеблющуюся женщину подтолкнуть не к решению оставить ребёнка, а, наоборот, к решению убить его.
Своя рубашка для большинства людей всегда будет ближе к телу. Поэтому, хотя не все врачи становятся такими, всё же не стоит удивляться, что система в целом и в США, и в России давно превратилась в кровавый и бездушный конвейер, заточенный под одну цель: произвести как можно больше абортов за рабочий день.
И, как всегда бывает в таких случаях, помимо тел нерождённых детей эта система перемалывает души абортмахеров и матерей, вынуждая их прятаться от мук совести за откровенным цинизмом. В «Незапланированной» начальница зовёт главную героиню встретиться в кабинете, где складывают извлечённые из материнских утроб тела жертв аборта. Кабинет называется PoC. Официально это расшифровывается «Products of Conception» (продукты зачатия), но в разговорах между сотрудниками на офисной кухне – «Pieces of Children» (куски детей). В переводе эта игра слов, к сожалению, теряется. А в «Праве выбора» женщина на шестом месяце беременности изумлённым соседкам по очереди на аборт на вопрос: «А разве это можно?» отвечает: «За деньги всё что угодно можно. За деньги они тебе на девятом месяце роды примут и своими руками ребёнка задушат»
В одной из сцен фильма Олег Волков говорит врачам роддома: «У вас у всех, у всего медицинского коллектива, глубокий постабортный синдром». К сожалению, это лишь часть правды: на самом деле, через сто лет после легализации абортов глубокий постабортный синдром – у всей нашей страны. И чем больше людей посмотрит этот фильм, тем больше шансов на то, что мы все, всё наше общество, осознаем, на краю какой бездны мы находимся, и решимся сделать шаг назад. Сложившуюся ситуацию необходимо менять. Позавчера в Доме кино на премьерном показе присутствовали профессора медицины, журналисты, политологи, юристы, законодатели, но главное – множество обычных людей. Было много молодёжи – студенты, лет по двадцать или чуть больше, приходили небольшими группами, парни и девушки. Было много семей, часть родителей вместе с детьми-подростками. Много просто обычных людей, красивых, хорошо одетых. Многие – и мужчины, и женщины – плакали. И хочется верить, что этот фильм изменит наше общество, даст нам возможность понять что-то важное и остановить тот кровавый конвейер, который каждый день уничтожает детей и калечит женщин.